Неделя четвертая по Пасхе, о расслабленном.

ЕВА́НГЕЛЬСКОЕ ЧТЕ́НИЕ ДНЯ (ПОД ЗАЧА́ЛО):

Ин., зач. 14 (гл.5 , ст.1-15)

Во вре́мя о́но, взы́де Иису́с во Иерусали́м. Есть же во Иерусали́мех на О́вчей купе́ли, я́же глаго́лется евре́йски Вифесда́, пять притво́р иму́щи. В тех слежа́ше мно́жество боля́щих, слепы́х, хромы́х, сухи́х, ча́ющих движе́ния воды́. А́нгел бо Госпо́день на вся́ко ле́то схожда́ше в купе́ль, и возмуща́ше во́ду: и и́же пе́рвее вла́зяше по возмуще́нии воды́, здрав быва́ше, яце́м же неду́гом одержи́мь быва́ше. Бе же ту не́кий челове́к, три́десять и осмь лет имы́й в неду́зе свое́м. Сего́ ви́дев Иису́с лежа́ща, и разуме́в, я́ко мно́га ле́та уже́ имя́ше в неду́зе, глаго́ла ему́: хо́щеши ли цел бы́ти? Отвеща́ Ему́ неду́жный: ей, Го́споди, челове́ка не и́мам, да егда́ возмути́тся вода, вве́ржет мя в купе́ль: егда́ же прихожду́ аз, ин пре́жде мене́ сла́зит. Глаго́ла ему́ Иису́с: воста́ни, возми́ одр твой, и ходи́. И а́бие здрав бысть челове́к, и взем одр свой, и хожда́ше. Бе же суббо́та в той день. Глаго́лаху же жи́дове изцеле́вшему: суббо́та есть, и не досто́ит ти взя́ти одра́ твоего́. Он же отвеща́ им: И́же мя сотвори́ це́ла, Той мне рече́: возми́ одр твой и ходи́. Вопроси́ша же его́: кто есть Челове́к реки́й ти: возми́ одр твой и ходи́? Изцеле́вый же не ве́дяше, кто есть: Иису́с бо укло́нься, наро́ду су́щу на ме́сте. Пото́м же обре́те его́ Иису́с в це́ркви, и рече́ ему́: се здрав бысть, ктому́ не согреша́й, да не го́рше ти что бу́дет. И́де же челове́к, и пове́да иуде́ом, я́ко Иису́с есть, И́же мя сотвори́ це́ла.

О расслабленном

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа. Дорогие братия и сестры! Сегодняшнее евангельское чтение было посвящено событиям, которые очень трудно воспринимать нам, как живущим сейчас на земле, когда человек некий пролежал в так называемой овчей купели 38 лет в ожидании исцеления. И если сказать одним словом в чем его добродетель – это долготерпение. Мы с вами все хорошо знаем как происходит в наше время раздача святыни или чего-либо, когда очень много людей приходят получить какую-то вещь, и зная что всем хватят, при её выдаче все толкаются и суетятся с большим нетерпением.

А тут ситуация была иная – лишь один человек в году мог получить исцеление, когда ангел возмущал воду в этой овчей купели. Это означает, что только тот, кто первый войдет в неё –  получит исцеление и было там очень большое количество людей, поскольку больных всегда было много и все они хотели исцелиться. Среди них был человек, который был парализован и он не мог успеть опередить тех, кто был более быстрым и проворным. Один из них опускался в купель, получал исцеление, а все остальные ждали до следующего года, когда ангел возмутит эту воду, и очередной страждущий  получит исцеление. У этого парализованного болящего не было никого, кто мог бы отнести его в купель где он получил бы исцеление.

И в таком состоянии он пребывал 38 долгих лет ожиданий. На что можно надеяться при таком количестве людей, из которых только кто-то один, раз в год мог исцелиться. Но он там был, потому что понимал, что там близко где-то Господь. Он понимал, что здесь его исцеление, и ждал. И в этом ожидании он проявил колоссальное долготерпение и надежду и Господь этой надежды не посрамил. Он пришел к этому человеку и спросил:

–  Хочешь ли ты быть здоровым?

– Хочу, но не имею человека, который опустил бы меня в купель, – отвечал недужный.

– Возьми одр твой и ходи, – сказал Иисус.

И этот человек получил исцеление. Хотел бы обратить ваше внимание на ключевой смысл связанный с долготерпением. Мы хорошо воспринимаем слово Божие в храме, мы молимся и действительно здесь открывается наше сердце. Но к сожалению, когда мы выходим из храма, происходит потеря благодати, многие просто входят в ту суету мирскую, в которой мы  с вами пребываем, и как бы забывается то, что они ощущали в храме, на службе. Это из-за того, что у нас с вами нету долготерпения. Если кто-то нас оскорбил, или даже мимо нас прошли какие то события, мы тут же их оценили, возмутились, вышли из себя, не смиряясь и не имея терпения.

Сейчас хотел бы прочитать маленький рассказ, где сказано о терпении не в евангельском контексте, а в нашей жизни, как человек проявил свое долготерпение в храме и какую получил награду, я думаю это будет всем нам полезно.

Литургия уже подходила к концу, а желающих исповедаться было ещё десятка два. Батюшка хотел, чтобы как можно больше собравшихся успело совершить это таинство, без которого, как известно, нельзя подходить к Чаше, и потому торопился. Особенно старался остепенить не в меру болтливых прихожан, напоминая им, что на исповеди важно не столько рассказать во всех подробностях о своих неблаговидных поступках, сколько иметь в душе покаянное чувство и желание исправиться. Однако, предварительно извинившись перед собравшимися, всё же предупредил их о том, что, к сожалению, всех выслушать он не сможет. После этих слов многие из прихожан отошли; а оставшиеся начали напирать на впереди стоящих, сжимая полукруг возле отца Михаила.

Перед Ольгой Николаевной уже никого не было; но едва она собралась подойти к батюшке, как справа от себя заметила опирающегося на палку старичка. Он тяжело дышал; пот катился с него градом.

— Проходите, дедушка, — сказала Ольга Николаевна, подавшись немного назад. Тот благодарно кивнул головой… А когда отец Михаил накрыл его голову епитрахилью, она услышала позади себя детский плач и затем женский голос:

— Опять мокрый?.. Боже ты мой… Вы не разрешите? — женщина с младенцем на руках умоляюще посмотрела на Ольгу Николаевну.

— Конечно, — та сделала шаг в сторону. И тут же покосилась на молодого человека с красным лицом, ставшего рядом, на место женщины с ребенком. Почувствовав, что от того пахнет спиртным, ужаснулась. „Разве можно в таком состоянии приходить в храм?“ – хотела было она сказать парню; но тут же спохватилась: „Господи, мне ли судить человека? Может, он извелся от своей страсти, родных и близких измучил, пришел за помощью к Богу, — а после моего наставления устыдится и уйдет из храма навсегда. И душа его погибнет! Пусть решит священник…“ И она посторонилась, пропуская молодого человека вперед. Тот вопросительно на нее взглянул; но всё же после женщины с ребенком подошел к батюшке…

Отец Михаил беседовал с ним довольно долго, и в толпе готовящихся к исповеди поднялся недовольный ропот. А Ольга Николаевна была рада: „Пускай, — думала она, — подольше поговорят; может, парнишке это пойдет на пользу…“

Отпустив молодому человеку грехи, батюшка объявил, что исповедует последнего; но не успела Ольга Николаевна сделать и шага, как, опередив ее, к отцу Михаилу юркнула маленькая старушка… Ольга Николаевна растерянно на нее посмотрела, но делать было нечего; и вместе с остальными, не успевшими исповедаться, она отошла в сторону…

„Господь не допустил к Чаше, — подумала она, — недостойна… Да и впрямь: недавно сына отшлепала за рогатку, а нужно было поступить по-иному: рассказать ему о страданиях раненых птичек; подругам на работе, когда застала их за просмотром непристойного фильма, столько гадостей наговорила, — вместо того, чтобы просто объяснить им, что подобное кино — мерзость. Даже не извинилась перед ними… Господи, прости меня, грешную. Теперь понимаю, что Ты оказал мне великую милость, не допустив оскверненными устами принять Тело и Кровь Твою, уберег меня от греха кощунства…“

Тем временем причастники начали подходить к Чаше. Ольга Николаевна увидела среди них дедушку с клюкой, женщину с младенцем на руках — и искренне за них порадовалась… А когда причастился краснолицый молодой человек, которого она пропустила перед собой к исповеднику, по щекам Ольги Николаевны потекли слёзы. „Господи, — зашептала она, — избавь его силой благодати Твоей от пагубной страсти, пошли в его семью покой и счастье…“ И она перекрестилась…

По окончании службы прихожане, как обычно, стали подходить к батюшке, чтобы приложиться ко Кресту, который он держал в руке… И когда Ольга Николаевна хотела поцеловать Распятие, священник дрогнул и слегка пошатнулся… „Какой позор, — пронеслось чуть позже в голове Ольги Николаевны, — даже настоятель отпрянул от меня. Это мне явный знак, чтобы я не смела подходить к святыне, будучи в греховных нечистотах!..“ И, опустив глаза, она встала в самом темном углу храма, не смея даже произносить святые слова молитвы…

Несколько минут спустя услышала рядом с собой женский голос:

— Вы что здесь стоите, причастники должны выслушать благодарственный молебен. Идемте…

И не успела Ольга Николаевна раскрыть рта, как служительница храма – пожилая женщина в коричневом платке – взяла ее за руку и отвела к причастникам.

„Господи, прости меня, — с ужасом подумала Ольга Николаевна, — совсем я обезумела!..“

Но отойти не посмела: боялась нарушить благоговение молящихся…

После молитвы она быстро перекрестилась и поспешно вышла из храма…

А женщина в коричневом платке подошла к настоятелю.

— Вы уж меня извините, отец Николай, но я не видела эту прихожанку у Чаши. Почему Вы велели мне отвести ее на благодарственный молебен?

Священник взял её за руку и отвёл в сторону.

— Понимаешь, Антонина, — проговорил он тихим голосом, — эта женщина, когда подошла ко Кресту, сияла таким неземным светом, что я чуть не потерял равновесие… Даже если она не была у Чаши, поверь: ее причастил сам ангел. Такие явления иногда наблюдали Святые Отцы… Только, ради Бога, об этой прихожанке никому не сказывай…

И он направился в алтарь…

А Антонина, выйдя из храма, с любопытством посмотрела вослед слегка сгорбленной Ольге Николаевне…

Ну вот друзья мои, для нас с вами урок, как нужно себя вести, какие чувства нужно испытывать в храме. Если мы кого-то видим, кто нам не нравится, топомолиться нужно об этом человеке и тогда Господь нас с вами причастит, как причастил эту женщину. И будем стараться это чувство сохранить в себе как можно дольше и не только в храме, а во всей нашей жизни, в каждодневном нашем бытие всегда помните, что мы в каждом человеке должны видеть икону, образ Божий, и никогда никого не осуждать.

Помоги нам всем в этом Господи!

(34)